Был озабочен, отправляясь в путь,
Я каждой безделицей, что мою
Жизнь украшали, украшая грудь, –
От рук бесчестных их не сохраню.
С тобою рядом каждая из них –
Не драгоценность. Ты, моя печаль, –
Ты всех дороже и в слезах моих
Добычей вора станешь невзначай.
И нет на свете крепче сундука,
Надежней склепа памяти моей,
Чем сердце. И награда велика
Как милый образ у его дверей.
Как боязно! – ведь то, что драгоценно
Не уберечь от вора и от плена.
_________________________
How careful was I, when I took my way,
Each trifle under truest bars to thrust,
That to my use it might un-used stay
From hands of falsehood, in sure wards of trust!
But thou, to whom my jewels trifles are,
Most worthy comfort, now my greatest grief,
Thou best of dearest, and mine only care,
Art left the prey of every vulgar thief.
Thee have I not locked up in any chest,
Save where thou art not, though I feel thou art,
Within the gentle closure of my breast,
From whence at pleasure thou mayst come and part;
And even thence thou wilt be stol′n, I fear,
For truth proves thievish for a prize so dear.
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Публицистика : Человекоугодничество - это идолопоклонство - Николай Погребняк Почему верующие сейчас больше заботятся об угождении своему пастору, своему батюшке, чем об угождении Богу?
Почему сердца многих членов церкви исполнены страха и неуверенности? Почему церкви почти всех деноминаций спокойно воспринимают, когда их члены живут в различных грехах и жестко отвергают восстающих против греха (не просто говорящих, что грешить плохо, а реально требующих покончить с ним в церкви)?
И, как частность, откуда в церквях (особенно в Протестантских церквях) появилась такая жажда на "звезд"?
